Главная страница Книга отзывов Ссылки на сайты близкой тематики Обо мне e-mail

Винокуров Евгений Михайлович (1925-1993)

В.Н. Орлов
      Поэт, публицист. Печатался с 1948 г. Наиболее известное стихотворение поэта - "Москвичи", ставшее песней "Серёжка с Малой Бронной" (муз. А.Я. Эшпая), которую поют и в наши дни... В 50-е г. вместе с поэтом С.П. Щипачёвым возглавлял поэтический отдел журнала "Октябрь". В 1971-1987 гг. - заведовал отделом поэзии журнала "Новый мир". Автор более 20 поэтических книг - "Синева" (1956), "Характеры" (1965), "Жест" (1969), "Метафоры" (1972), "Сережка с Малой Бронной" (1974), "Жребий" (1978) и др. За сборники стихов "Космогония" и "Ипостась" (оба в 1984), Е. Винокуров был удостоен в 1987 г. Государственной премии СССР. Он также является автором статей о литературном творчестве (вошли в сборник "Поэзия и мысль", изданный в 1966 г.), повести "По законам военного времени" (1980, написана совместно с Н. Арсеньевым). Под редакцией Е. Винокурова в 1974 г. вышла антология "Русская поэзия XIX века".
      Скончался Е.М. Винокуров 23 января 1993 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (Новая территория, колумбарий, секция 131).
фото Д., 2011 г.


Стихи Евгения Винокурова



             МОСКВИЧИ

В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Серёжка с Малой Бронной
И Витька с Моховой.

А где-то в людном мире
Который год подряд
Одни в пустой квартире
Их матери не спят.

Свет лампы воспалённой
Пылает над Москвой
В окне на Малой Бронной,
В окне на Моховой.

Друзьям не встать. В округе
Без них идёт кино.
Девчонки, их подруги,
Все замужем давно.

Пылает свод бездонный,
И ночь шумит листвой
Над тихой Малой Бронной,
Над тихой Моховой.

 

 
     ПО РУСИ

Я мчал во тьме ночной,
Отсчитывая вёрсты,
Победно надо мной
Ночь зажигала звёзды.

Я пел! Бил ветер в грудь,
Дорогой снеговою
Великий Млечный Путь
Стоял над головою.

Я мчал, и снежный наст
Белел за чёрным мраком, -
То вдруг снежком обдаст,
То вдруг мельчайшим шлаком.

На фронте за спиной
Орудия басили.
Вдали передо мной
Лежал простор России.

С соломкой куреня,
С дымочком хлебным, кислым,
С бабёнкой у плетня
В платке и с коромыслом.

С грачиною вознёй
В лесных рассветах хрупких,
С визгливой ребятней,
В отцовски полушубках.

С затейливым леском,
Притёртым к страшным домнам.
С дощечкою «Райком»
Над красным домом скромным.

Меня в простор, звеня,
Платформа уносила…
Летела на меня
Огромная Россия.

Её безвестный сын,
Под ветром леденея,
Один был на один
Я целый месяц с нею.




             ***

Что там ни говори, а мне дороже
И все милее с каждым годом мне
И ритм деревьев, зябнущих до дрожи,
И ритм капели на моём окне...

И оттого, что сущность мира скрытна
И до сих пор темна ещё она,
Нам истина того простого ритма,
Как истина последняя дана.



 
              ***  

Я эти песни написал не сразу.
Я с ними по осенней мерзлоте,
С неначатыми,
по-пластунски лазил
Сквозь чёрные поля на животе.

Мне эти темы подсказали ноги,
Уставшие в походах от дорог.
Добытые с тяжёлым потом строки
Я, как себя, от смерти не берёг.

Их ритм простой мне был напет метелью,
Задувшею костёр,
и в полночь ту
Я песни грел у сердца, под шинелью
Одной огромной верой в теплоту.

Они бывали в деле и меж делом,
Всегда со мной, как кровь моя, как плоть.
Я эти песни выдумал всем телом,
Решившим все невзгоды побороть.




           В МЕТЕЛЬ

Я жизнь свою, как бритву, тонко правил:
хотел, чтоб без зазубринки была...

Жизнь оказалась просто шире правил
любых! Она черна. Она бела.

Вот занавески длинные из тюля.
Натерт паркет. Будь умник! Не сбеги...

Жизнь развезло! Смотри в окно, чистюля!
Натягивай до бедер сапоги...

Ворчит шофер. Он, видно, с перепою.
Повсюду тьма. Где мы сейчас? Бог весть!

И хлещет дождь. Сечет глаза крупою...
И ты поймешь: вот это жизнь и есть.




           ЛОЖЬ

Об истине и не мечтая,
я жил среди родни, и сплошь
вокруг меня была простая,
но разъедающая ложь.

Со смаком врали, врали сладко.
Кто просто лгал, а кто втройне...
Но словно смутный сон, догадка
тоскливо брезжила во мне.

Я робок был, и слаб, и молод,
я брел ночами сквозь туман,-
весь в башнях, шпилях, трубах город
был как чудовищный обман.

Я брел в ботинках неуклюжих,
брел, сам с собою говоря...
И лживо отражалась в лужах
насквозь фальшивая заря.




        ПРОРОК

И вот я возникаю у порога...
Меня здесь не считают за пророка!
Я здесь, как все. Хоть на меня втроем
Во все глаза глядят они, однако
Высокого провидческого знака
Не могут разглядеть на лбу моем.

Они так беспощадны к преступленью!
Здесь кто-то, помню, мучился мигренью?
- Достал таблетки?! Выкупил заказ?
- Да разве просьба та осталась в силе?..
- Да мы тебя батон купить просили!
- Отправил письма? Заплатил за газ?..

И я молчу. Что отвечать - не знаю.
То, что посеял, то и пожинаю.

А борщ стоит. Дымит еще, манящ!..
Но я прощен. Я отдаюсь веселью!
Ведь где-то там оставил я за дверью
Котомку, посох и багряный плащ.




               ***   

Про смерть поэты с болью говорили
Высокие, печальные слова.
И умирали,
и на их могиле
Кладбищенская высилась трава.

Смерть неизбежно явится за всяким.
О жизнь моя, как ты мне дорога!
Но я умру когда-нибудь в атаке,
Остывшей грудью придавив врага.

Иль с палкою в руке, в смешной панаме,
С тропы сорвавшись, в бездну упаду.
И я умру под горными камнями,
У звезд остекленевших
на виду.

А может, просто - где дорога вьется,
Где, кроме неба, нету ничего,-
Замолкнет сердце вдруг и разорвется
От песен, переполнивших его...

Где б ни было: путем пролегшим круто,
Под ветровой неистовый напев,
Умру и я,
до роковой минуты
Задуматься о смерти не успев.

Страница создана 10 мая 2013 г. (1444; на МЗ 1996)  


сайт Могилы ушедших поэтов


       Если вы не видите алфавитного указателя